В одиннадцать лет он потерял родителей. С тех пор изнуряющая нищета стояла у него за спиной, всовывая свое мерзкое мурло в самые болевые точки организма. Одна болевая точка – это желудок, который беспрерывно урчал и возмущался, не понимая, – как это можно не есть целыми днями. Другая болевая точка была – честолюбие. Пацаны имели карманные деньги, на которые покупали мороженое и водили девочек в кино. У них была красивая одежда, а он как влез в спортивный костюм, латаный – перелатанный, так и носил его, пока он не развалился лет в 15. Оказавшись один-одинешенек в этом мире, он терпел трудности и приспосабливался к обстоятельствам, связанным с перемещением его от одних благодетелей к другим, которые кормили  и давали кров, как ни весть откуда взявшемуся щенку.
От полного обнищания и ущемления самолюбия спасла армия. Здесь в полный рост выступила его закалка улицей - терпеть невзгоды, защищать себя от обидчиков.
За три года он отъелся и приобрел спортивную форму, которая при нынешних потребностях общества вполне позволила бы ему подрабатывать в стриптизе.
После демобилизации на кон снова вылезала она – нищета.
Поступив в институт, он жил на квартире в большой еврейской семье, занимая 4 кв. метра в их частном доме.
Интерьер комнаты без окна состоял из раскладушки, маленького столика и стула. Платяной шкаф заменял гвоздь, вбитый в дверь. Да и на что ему был шкаф. Некоторое время он ходил в солдатском обмундировании, распугивая расфуфыренных барышень. Вместо солдатской робы пришлось приобрести куртку, брюки, рубашку, носки и ботинки. Все это он носил на себе, а на гвозде болталось подаренное благодетелями демисезонное пальтишко. В постирочный день он вынужден был находиться в комнате, поглощая романы, пока просохнет одежда. Наибольшим авторитетом для него был Мартин Идеен писателя Джека Лондона. Только он не представлял, что может когда-нибудь покончить с собой, тем более утопиться. А уж плавать то он умел… Более близка ему была судьба Каупервуда из “Трилогии желания” Драйзера.
Повышенной стипендии и подработок на кафедре хватало на то, чтобы на один день купить булку хлеба, банку кабачковой икры для завтрака и ужина, пообедать на 30 копеек в студенческой столовой и расплатится за жилье. Ежевечерние длительные застолья хозяев при участии близких и дальних родственников, сопровождались бурными спорами под аккомпанемент таких запахов еды, от которых у него кружилась голова.
Терпение его готово было лопнуть, но случай, который, как известно, выпадает всем, не обошел и его. Этим важно воспользоваться немедленно. Не воспользуешься пару раз – считай неудачник на всю жизнь. А прошлое уже научило его понимать эту житейскую истину.
Однажды на пляже он увидел ее. Его шансы для приятного знакомства с девицами за счет обнаженного, тренированного тела не только сравнивались с худосочными сокурсниками, а явно увеличивались.
Она была в соломенной шляпе. Очки полностью закрывали лицо. Но это было не важно, так как глаза упершись в то, что было закрыто открытым купальником, уже не хотели ни на что смотреть. Как кролик в пасть к удаву пошел он за ней, на полуслове прервав разговор с приятелями.
Они гуляли по пляжу, не заметив, как солнышко стало садиться за верхушки деревьев. Говорили, перебивая друг друга, словно вся их предыдущая жизнь была сплошное одиночество. Словно их прорвало. Он вглядывался в черты лица, закрытого шляпой и очками, и не мог понять так ли великолепно ее лицо, как фигура. Они договорились о свидании. Ему пришлось занять брюки, рубашку и ботинки.
Когда она пришла, он понял всю убогость своего внешнего вида с особой остротой. Дам, одетых с богатой тщательностью и источающих такой запах, он встречал лишь в фойе театра, когда проскакивал на галерку. Она была оригинальна и даже красива, но при помощи косметики, что в последствии подтвердилось и не давало покоя.
Роман разворачивался стремительно и быстро перешел в интимные отношения. Они, как безумные, использовали всякую возможность, чтобы насладиться друг другом, и будущее подтвердило их полную совместимость в любовных играх.
Отец ее был управляющий крупнейшим трестом, а мать - домохозяйка с высшим образованием. Когда она привела его в дом, он был сражен огромной библиотекой, мебелью и бесконечными метрами жилья. Они многие часы находились в ее комнате, впрочем, под неустанным надзором матери. Не смотря на имевшиеся строгости, вскоре она заявила, что беременна. Он был к этому не готов, ни по каким статьям. Во-первых, ему не достаточно нравилось ее лицо. Не то, чтобы оно было уродливо, а вот не родное и все тут. Его крайняя нищета не позволяла даже думать о свадьбе, а тем более, о какой-то там совместной жизни. Их несколько выходов в рестораны за ее счет отравляли ему существование. Он уже подумывал, как бы мягко уйти в свою среду и снова стать не зависимым. Но не тут то было. Начались разговоры о недопустимости прерывания первой беременности и намеки на женитьбу. Возвращаясь в свою халупу и засыпая под шум и запахи сытой, благополучной жизни за тонкой перегородкой, он невольно вспоминал романы Бальзака, которыми зачитывался в армии, представляя себя на месте героев описываемых событий. В конце концов, внутренний голос сказал: “А почему бы нет? Ведь терпел всякое. Ну и что ж, что не любишь. А много ли кругом любящих. Да и девушку с ребенком жалко".
До сих пор у него осталось ощущение, что все были в курсе… По этой причине комедия сватовства, заставляет его снова и снова переживать унижение, которое он испытал при этой процедуре. Ее отец задал всего два вопроса: где вы будете жить и на какие средства. Он стал мямлить, что переведется на вечернее отделение института и еще какую то несуразицу. Ему хотелось плюнуть, повернуться и уйти, но, видимо почувствовав разгоравшийся протест, папочка благосклонно поздравил молодых.
Была свадьба не шумная – у невесты явно проглядывало брюшко. Был куплен жениху костюм, которого у него отродясь не было. В доме ничего не изменилось. Просто в комнате дочки появился постоялец, который любит спать на полу, покрытому ковром, делать ежедневно часовую гантельную гимнастику, есть с аппетитом тещину еду, не заботясь о красоте поглощения пищи.
Очень быстро оказалось, что в костюмно-откормленном виде новоиспеченный муж явно востребован жаждущим любви женским населением. Изголодавшаяся по вниманию душа дрогнула и понесла во все тяжкие. Не спасла однокомнатная квартира, выделенная НИИ, как перспективному работнику. Она скоро превратилась в холостяцкое жилье, т. к. супруга по любому поводу возвращалась к родителям. Не спасло и рождение ребенка, который полностью перешел под опеку бабушки. Злые языки, которые страшнее пистолета, вскоре в конец расстреляли не сформировавшуюся семейную ячейку.
В результате была разменяна институтская квартирка. Он снова оказался в трущобе, т.к. ему досталась комнатка в полуподвальном помещении с печным отоплением и удобствами на улице. Денежное обеспечение его, минус алименты, скоро обнаружили за спиной свирепую морду нищеты.
Но свобода, ах это сладкое слово свобода, которое сильнее любой нужды.
А оставшийся без отца ребенок, как быть с ним? Мысль эта не долго тревожила его, привыкшего жить без родителей и не иметь семьи.